yakovlev ( Андрей Яковлев)Осенью прошлого года благодаря приглашению коллеги из университета Ханчжоу я смог на две недели съездить в Китай и впервые по-настоящему познакомился с этой страной. А затем в Москве было несколько публичных и непубличных мероприятий, которые подтолкнули к размышлениям о различиях в траекториях экономического развития в России и в Китае.
[Репродукция с картины Виктора Васнецова «Витязь на распутье». Фото: nnm.ru] Осенью прошлого года благодаря приглашению коллеги из университета Ханчжоу я смог на две недели съездить в Китай и впервые по-настоящему познакомился с этой страной. А затем в Москве было несколько публичных и непубличных мероприятий, которые подтолкнули к размышлениям о различиях в траекториях экономического развития в России и в Китае.
Я понял бы такую постановку, если бы речь шла о программе оппозиционной партии, которой 10 лет не давали получить власть. Но Герман Греф в течение 7 лет был министром с широчайшими полномочиями и традиционно считается человеком, близким к В.В.Путину. При этом он является человеком очень «упертым», достаточно либеральным и вполне искренне верящим в тезисы своей программы (могу подтвердить по опыту личного общения). Если уж он не смог реализовать эту программу, то вряд ли это смог бы сделать кто-то другой.
В итоге, на мой взгляд, снова (как в конце 1980-х) задается неверная система координат: с одной стороны, «застой», а с другой стороны – наше «светлое демократическое будущее» (= «Европа+США»). В застой мы не хотим, а «в Европу» – не можем (так как это требует от элиты существенного самоограничения, к чему элита совершенно не готова, или, говоря точнее, – требует наличия другой элиты, на что рассчитывать в ближайшие 15–20 лет не приходится).
В результате мы «зависаем» – либо в политтехнологических дискуссиях «державного толка» (которые уже приближаются к тому, что мне в свое время довелось слушать студентом в МГУ на семинарах по «научному коммунизму»), либо в очень дорогостоящих «институциональных экспериментах» в ультралиберальном духе с попытками регламентации из центра всех действий всех чиновников. (Яркие примеры последних лет: «монетизация льгот» и реформа госзакупок 2005–2006 годов.) При этом однозначно теряется время. И, к сожалению, возрастает не просто вероятность скатывания в застой – возрастает вероятность нового развала страны, который последовал за застоем (то, что в конце 1990-х мы избежали «югославского сценария», лично я считаю счастливой случайностью).
Что я вижу в качестве альтернативы? Во-первых, признание реалий. Мы находимся в ситуации госкапитализма и будем находиться в этом состоянии еще долго (не только по объективным соображениям – они присутствуют и связаны с несовершенством наших рыночных институтов, но также в силу большой заинтересованности в этом многих групп в политической и бюрократической элите). При этом у нас нет и в ближайшую четверть века не будет другой политической элиты.
Соответственно, единственный способ движения вперед – это формулирование таких шагов и мер, которые, с одной стороны, обеспечивали бы модернизацию экономики и общества, а с другой стороны, были бы политически приемлемы для ключевых групп в элите. Иными словами, вряд ли стоит рассчитывать, что люди будут строить дом, в котором для них заведомо нет места, – а в модели «либеральной демократии» для большинства представителей нынешней элиты места, скорее всего, не окажется.
Если же нынешняя «базовая модель» – госкапитализм – остается неизменной, но при этом четко осознаются риски скатывания в «застой» с последующим кризисом при торможении модернизационных процессов, то нынешняя элита ради сохранения своей власти (и себя во власти) в будущем может пойти на определенное самоограничение сегодня. Это самоограничение может выражаться в согласии элиты на полноценный «мониторинг сверху» и жесткие санкции по отношению к представителям элиты за нарушение установленных «правил игры».Но из этого вытекает и второе: необходимость изменения «системы координат». Реальный выбор для нас сегодня лежит не между «застоем» и «Европой», а между «застоем» (с вероятным последующим повторением 1990-х) и «китайской моделью» (которая тоже представляет собой модель госкапитализма – но более эффективную, чем наша). А это означает, что нужно перенимать китайский опыт в части организации развития экономики в условиях госкапитализма. При этом я совсем не имею в виду прямое копирование китайского опыта: скорее всего, оно будет неэффективным, как и в случае с прямым заимствованием «западных» институтов. Речь идет о применении схожих подходов в политике и практике. Как именно эти подходы могут применяться в России – предмет для отдельного разговора.
Добавление автора в комментариях:
yakovlev ( Андрей Яковлев)Я согласен, что реформы, похожие на китайские, для нас более реалистичны были в 1950-60 – условно при Хрущеве. Тогда другим было состояние госаппарата (не было той степени внутреннего разложения, к которой все пришло к концу 1980х) и настроения в массах были другими (вспомните те же комсомольские стройки, целину – там не зэки работали, люди туда сами ехали). Вернуться в то время нельзя – в этом смысле поезд действительно ушел. Но я и говоря не о прямом копировании "китайских реформ" или "китайских институтов", а об использовании подходов, которые они у себя применяли. В частности – эксперименты. Если мы примерно знаем, куда хотим придти, но не знаем дороги, лучше несколько отрядов одновременно послать на разведку – вместо того, чтобы всю армию пускать по одной дороге. Именно это делали китайцы, начиная с конца 1970х. А мы регулярно занимаемся "тотальным реформированием" – с метанием из крайности в крайность. Другой пример – внедрение конкуренции. Одна линия – оценка эффективности китайских компаний (и предоставление им поддержки) в зависимости от их успехов на мировых рынках. (Это, кстати, они сами у корейцев позаимствовали.) Другая линия – конкуренция внутри госаппарата (в частности – между регионами). Но при всех этих подходах институты, которые у нас смогут работать, нам придется изобретать самим. И этот процесс в общем уже идет – в большей степени снизу (по принципу: хочешь жить, умей вертеться) и медленнее, чем хотелось бы.
yakovlev ( Андрей Яковлев).
На счет того, что кризисные условия вынуждают действовать, а наличие "большого шприца" этому не способствует – это чистая правда. Вопрос в том, что кризис можно пережить (как мы в начале 1990е), а можно не пережить (как Югославия). При этом в условиях острого кризиса (пример – развал СССР) старая элита однозначно теряет – власть, контроль и т.д. И по моим ощущениям (опять же личным) повторения 1990х власть боится – отсюда, например, поддержание макроэкономической стабильности в 2008-2009 и сохранение позиций Кудрина (на которого уж кто только не наезжал). Я из этого делаю предположение, что эти люди могут учиться – но при этом им надо подбрасывать свежие идеи, если очевидно, что старые не срабатывают (что в общем и входит в функции экспертного сообщества).
Второй момент – при всем отсутствии полит.конкуренции сама элита не однородна. Есть верхний слой ("суперэлита" в терминах А.Зудина), который обладает властью, хочет ее сохранить и не хочет выглядеть маргиналами, им хочется, чтобы их признавали в мире. И при всем наличии своих вполне частных интересов у этих людей горизонт более длинный (вспомните, что ВВП начал свою деятельность в конце 1999 с декларации о разработке Стратегии развития до 2010 – которая потом вылилась в "программу Грефа"). И именно на этом (а не только на войне в Чечне) его рейтинг взлетел с нуля чуть не до небес за 3-4 месяца. А есть средний слой (та же бюрократия) – их "великие проблемы" не волнуют, они сидят "на потоке" и им вполне хорошо без всяких модернизаций и т.д. Но и этот слой тоже неоднороден. Одни сидят хорошо, а другие не очень. А кто-то еще просто карьеру сделать хочет. На всем этом отчасти можно играть – было бы понимание реальных процессов. И привнесение такого понимание – опять-таки функция экспертного сообщества. Если же им все время рассказывать, как хорошо проходили реформы в Восточной Европе – можно, конечно, только от повторения слова "халва" во рту слаще не становится.